Юрий Иванов-Милюхин - Абреки Шамиля [СИ]
— Батяка, правильно ли мы идем? — решился задать вопрос Захарка. — Может, абреки уходят от погони другой дорогой?
Панкрат посмотрел на брата и криво усмехнулся, он ничего не сказал, зато Дарган ткнул пальцем на размытую дождем кучу лошадиного навоза под ногами, от которой остались лишь зеленые пятна с непереваренными семенами:
— По твоему, это орлы навалили? — вопросом на вопрос ответил он. — Думаю, тропа сузится еще, места на ней останется лишь конское копыто поставить, а потом откроется перевал, за которым прячутся усаженные деревьями с неопавшей листвой склоны с тем самым селением на них. Зимы в тех местах почти не бывает, неприступные горы задерживают холода с равнин.
— Ты уже бывал там, батяка?
— В далекой юности, когда к османам ходили, но в сам аул мы не заглядывали, а прошли по низине мимо — дюже высоко он находился. Об этих местах я слышал больше от захваченных в плен абреков, они грозились отправить меня туда и заставить на себя работать. Может быть, с вашим братом чечены так и поступили, — Дарган затянул посильнее подпругу под брюхом коня, продолжил объяснения. — Если бы я не знал, как туда попасть, я бы не беспокоил своих боевых товарищей. А теперь нам дороги назад нет — только вперед.
Скоро тропа по настоящему обернулась в подвешенную над бездонной пропастью серую ленту, усыпанную каменным крошевом, казалось, она начала прогибаться, одновременно стараясь выкрутиться из–под ног. Кони выворачивали глазные яблоки, судорожно взвизгивали, но продолжали идти след в след за людьми. Посеченные саблями, побитые пулями, они привыкли ко всему. Казаки молча оглаживали их морды, пихая в губы куски прихваченного с собой пахучего хлеба. Так продолжалось до тех пор, пока лента не взбежала на заледенелую вершину горы, дальше бег ее обрывался крохотной площадкой с перекинутым на другую половину скалы шатким деревянным мостиком из жердей, во многих местах перевязанным веревками и обыкновенной лозой. Над головой бесновалось косматыми тучами небо, под ногами разверзлась бездонная пропасть, вокруг изредка выныривали из темноты черные пики угрюмых скал. Но прямо по ходу, далеко внизу как под водой, сквозь пелену из снега зеленели листьями небольшие сады, виднелись конические трубы над плоскими крышами саклей, изумрудом стелились альпийские луга с белыми пятнами овечьих отар. А еще дальше небо закрывали снежные стрелы недосягаемых горных пиков, туда дороги человеку не было. Казалось, открывался совершенно другой мир, неизведанный и сказочный. Здесь же, на площадке, лица казаков стегала злая ледяная крупа, тучей клубившаяся вокруг. Дарган в который раз нащупал в конской гриве оберег, с силой потер его между пальцами, он твердо знал, что талисман и в этот раз принесет казакам удачу.
— Панкратка, пойдешь первым, — подозвал атаман старшего сына, кивнув на ненадежный мост, с сомнением огладил бороду. — Сдается мне, что Захарка был прав, когда задавал вопрос про другую дорогу, эта тропа предназначена только для ухода от погони.
— Согласен, батяка, вряд ли кто осмелится потащиться по ней за абреками, оттого они всегда оставались неуязвимые, — Панкрат прикинул расстояние до другой скалы, сощурил глаза. — А на той стороне, кажись, дорога пошире.
— Тогда не будем долго гутарить. Вперед.
За мостом стежка действительно превратилась в наезженную лесную тропу, спускаться по ней стало не так опасно. Когда обогнули отвесный уступ, погода начала меняться на глазах, скоро вместо крупы пошел пушистый снег, а еще через некоторое время его сменил привычный за последние дни дождь. Когда путники приблизились к седловине, за которой аул на склоне ощерился сложенными из каменных плит стенами, вечернее солнце принялось ласкать их по летнему. Казаки скинули бурки, сложили их за седлами, на ходу проверили оружие, лишний раз подергав за подвижные части. Пришла пора готовиться к тому, за чем они пришли.
Высокогорное селение представляло из себя небольшую крепость, по бокам которой высились смахивающие на минареты древние башни, соединенные заборами из скальной породы. Внутри расположились сакли с единственной улицей между ними, с почти квадратной площадью посередине. Сейчас площадь оказалась пустой, но по улице ходили вооруженные до зубов люди, между ними сновали женщины и дети, к прогретым за день стенам жались седобородые старики. Снизу, по многочисленным тропкам, к крепости поднимались всадники, перед которыми тут–же открывались и сразу закрывались толстые деревянные ворота. В узких бойницах башен, похожих на родовые укрепления горцев, солнечные лучи изредка натыкались на блестящие металлические части, говорящие о том, что внутри находятся часовые. Дарган натянул поводья своего кабардинца, дальше спускаться по дороге открыто становилось опасно. Приказав казакам спешиться, он послал двоих из них на разведку, намекнув на то, что за валунами перед седловиной вполне возможно несет службу вражеский секрет. Вскоре один из разведчиков вернулся, доложил, что сотник оказался прав.
— А где твой напарник? — напрягся Дарган.
— Занял место секретчика, — поправляя на поясе кинжал, деловито отозвался молодой казак, пояснил. — Абрек стоял один и мы его сняли.
— По одному абреки в секрет не ходят, — нахмурился сотник. — А если вернутся его товарищи?
— Так нам же все равно в седловину спускаться, ко всему, от того валуна до отары овец рукой подать, и чабан при ней не из ночхоев.
Дарган ничего не ответил, молча взяв лошадь под уздцы, повел ее, стараясь держаться в тени, вдоль отвесной скалы, за ним потянулся весь отряд. Внизу было разбросано множество каменных обломков, между которыми бил крохотный ключ, окруженный сочным разнотравьем. В стороне распростерлось тело чеченского джигита в белой барашковой папахе, в рваной черкеске и в кожанных ноговицах, но на скопившиеся у сотника вопросы ответить он уже не мог. Панкрат поставил своего коня за огромный камень, забросил уздечку ему на холку, кабардинец сразу потянулся к траве.
— Батяка, я пойду проведаю того чабана, — указал он рукой на пасущуюся саженях в ста отару овец. — А вдруг он чего подскажет.
— Возьми Захарку, — коротко взглянув на старшего сына, приказал Дарган.
Захарка передал поводья своему дядьке Савелию, поправил за спиной винтовку, вместе с братом они скрылись в бесчисленных каменных лабиринтах.
Альпийский луг одним краем утыкался в россыпь камней у подножия горы, с которой они только что спустились, трава была такой сочной, что, казалось, скотина здесь никогда не проходила. Спрятавшись за уступом, Панкрат взялся наблюдать за присевшим на плиту спиной к нему чабаном, он с жадностью осматривал его одежду, стараясь разглядеть хоть какую–нибудь знакомую деталь, но рваный бешмет с шароварами из вонючей шкуры и такие–же подвязанные веревками чувяки могли принадлежать разве что осетинам или диким ногайцам. Захарка сопел рядом, ему не терпелось накинуть волосяной аркан на шею пастуху, затащить его за скалы и приняться расспрашивать про своего брата с обитателями крепости. Но старший из Даргановых медлил, покусывая сухой стебелек, он словно чего–то выжидал. Вскоре из–за пригорка объявился воторой такой–же неряшливый пастух, рядом с ним трусили две лохматые кавказские овчарки, обе словно по команде повернули морды в ту сторону, где прятались братья. Как назло, ветер дул от ущелья, из которого вышел отряд.
![Юрий Иванов-Милюхин - Драгоценности Парижа [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
